209 – Ill
Мистер О’Нил – Высокомерный, гордый, тщеславный… жестокий. Король Лир именно такой, и даже хуже. И в то же время, если мы, в переносном смысле, склоним голову набок и прищуримся, разве он не покажется нам немножко… симпатичным?
(Дарья замечает на своей руке сыпь)
Мистер О’Нил – Что такого есть в тиранах, что делает их… не знаю, харизматичными? (Дарья хвататет вещи и убегает из класса) Например, наша мисс Ли…Дарья? О боже. Наверное я должен спросить, может быть кто-то еще не может вынести эмоционально-чувствительную природу сегодняшней темы и хотел бы уйти?
(весь класс встает и уходит)
Речь на уроке идет о знаменитой пьесе Шекспира (Williame Shakespeare, 1564-1616) “Король Лир”.
Вильям Шекспир – писатель не того порядка, чтобы ликбеза ради пытаться охарактеризовать его краткой творческой биографией. Шекспир – это не человек, а явление, притом столь большое и важное, что конкретный товарищ, когда-то живший на свете и звавшийся Шекспиром из Стрэтфорда-на-Эйвоне, ничего не значит на фоне своей роли в мировой культуре. Существуют версии, что “Шекспир” на самом деле – это ширма-псевдоним для некого литератора, пожелавшего остаться неизвестным, или даже целой группы таковых; но и такой поворот событий в данном случае совершенно не интересен, ибо ничего не меняет.
Если бы меня попросили выбрать пятерых писателей так, чтобы их полные собрания сочинений создавали правильное впечатление о европейской культуре, сохранись от нее лишь они, я бы выбрал такую пятерку: Гомер, Платон, Данте, Шекспир и Сервантес. Каждый из них олицетворяет свою функцию. Гомер – это эпический дух Европы, позволяющий построить героическую сагу на заурядном событии; Платон – это ее рационалистика, в профессиональном пределе неизбежно подступающая к границам мистицизма; Данте – это ее гордый фатализм, стремление к поэтизации обреченности; Шекспир – ее этика, а Сервантес – эстетика, которая в Европе, как правило, сводится к моральной победе слабого. Человек с иным вкусом, может быть, составил бы другой список, заменив Гомера Виктором Гюго, Платона – Аристотелем или Сервантеса – Достоевским, но очень трудно придумать подмену Шекспиру, который действительно является эталоном зрело-европейского представления о вещах “просто правильных” и “просто дурных”, уже без первобытной дикости и еще без последующей моды на затушевывание грани добра и зла.
В “Короле Лире” речь идет о могучем короле Англии, который, чувствуя приближение немощной старости, решил передать свое королевство троим дочерям, но прежде спросил их, насколько они любят отца. Две дочери рассыпались цветистыми речами, а одна, Корнелия, сказала, что почитает отца как должно, не больше и не меньше. Разгневанный уклончивым, как ему показалось, ответом, Лир отказывает Корнелии в наследстве. Однако, когда он ушел на покой, две его велеречивые дочери лишили его свиты и крова, и лишь у Корнелии лишившийся разума король нашел единственного друга, хоть и не под товарищеской кровлей, а во французском плену, где оба и умерли.
В “Дарье” Шекспир цитируется часто, его портрет висит в аудитории мистера О’Нила.
На русском языке существует несколько полных собраний сочинений Шекспира, их почему-то любили клепать в начале 90-х в изобилии возникающие свободные издательства. Наиболее уважаемым является, впрочем, советское издание (что логично): собрание 1957-1960 годов издательства “Искусство”, восемь черных больших томов в желтых суперобложках.