302 - The Old and the Beautiful
Когда Квин говорит "Я одену все трущобы", Дарья читает "Леопарда" Т. ди Лампедузы.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896 – 1957) – представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.
Роман “Леопард” (или, скорее, "Гепард", т.к. на языке оригинала название звучит как Il_Gattopardo), принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы “одним из великих романов всех времен”, а знаманитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля. Великая книга впервые была переведена на русский более сорока лет назад.
Время действия романа – 60-е годы XIX века, когда Джузеппе Гарибальди возглавил движение за объединение Италии и освобождение ее от иноземного господства. На Сицилии, где высаживаются гарибальдийцы, старый князь Фабрицио Корбера ди Салина с грустью наблюдает гибель своего класса под натиском политических бурь.
----------------------------------------------------------------
Дарья – (достает книгу) Надеюсь, вы любите поэзию.
Миссис Паттерсон – О да. Мои любимые открытки всегда со стишками.
Дарья – (читает) “Я видел умы моего поколенья, и лучшие были разбиты безумием. В нужде, голодающие, обнаженные, тащились бессильно по мрачным проулкам рассвета…”
(проходит время)
Дарья - "...невинна душа и бессмерта. Так разве нелепая смерть в охраняемом доме безумных ее ожидает?…”
Дарья читает старухе в доме престарелых поэму “Вой” Аллена Гинзберга. Это один из видных представителей движения битников, прославившихся ломкой литературных стандартов и скандальным образом жизни.
Аллен Гинзберг на spintongues.msk.ru
----------------------------------------------------------------
Дарья: ...Если вы спросите меня, эти книги не имеют ничего общего с настоящими эмоциями. Миссис Блэйн, вы не против, если я почитаю вам Байрона?
Последней бабушке, оказавшейся глухой, Дарья предлагает “Давайте я лучше почитаю Вам Байрона”.
Джордж Гордон Байрон (1788-1824) – великий английский поэт. Член палаты лордов. В 1816 покинул Великобританию, жил в Италии. В поэме “Паломничество Чайльд Гарольда” (1812-18), “восточных поэмах (в т. ч. “Гяур”, “Лара”, “Корсар”), философско-символических драматических поэмах — “мистериях” “Манфред” (1817) и “Каин” (1821), цикле любовно-медитативных стихов на библейские мотивы “Еврейские мелодии” (1813-15) — острое ощущение катастрофичности исторического и личного бытия, утраты идеалов в современном обществе, всеобщность разочарования в действительности (мотивы мировой скорби — “космического пессимизма”). Протест против зла мира, отстаивание прав личности приобретает иронико-сатирическую (поэма “Бронзовый век”, 1823), нравоописательскую (роман в стихах “Дон Жуан”, 1819-24, не закончен), а иногда политическую окраску (лирика). Байрон был участником движения карбонариев, национально-освободительной революции в Греции (умер в военном лагере). Создал тип “байронического” рефлексирующего героя: разочарованный мятежный индивидуалист, одинокий, не понятый людьми страдалец, бросающий вызов всему миропорядку и Богу (сила богоборческих настроений определила пафос “Манфреда” и “Каина”), трагически переживающий разлад с миром и собственную раздвоенность. Творчество Байрона, явившееся важным этапом в духовном развитии европейского общества и литературы, породило явление байронизма (нач. 19 в.), в т. ч. “русского”, приобретавшего характер моды и жизненного кредо.
Легко заметить, что Байрон прожил 37 лет, как и Пушкин, Хлебников, Маяковский, Кедрин. Видимо, это признак настоящего поэта.
Впрочем, Байрон не относится к числу моих любимых авторов. На русском языке самое представительное собрание Байрона – четырехтомник 1981 года. Полагаю, на русский язык переведено не все его наследие, но и из того, что переведено (т.е. лучшего), мне у него нравятся всего-то:
1. Два стихотворения – “Надпись на кубке из черепа” (думаю, оно понравилось бы и Дарье) и то, которое обычно печатается в дурном переводе Маршака, начинающемся со строки “Не бродить нам вечер целый...”. Нормальный перевод я нашел в самом неожиданном месте – рассказе Рея Бредбери из “Марсианских хроник”.
По-моему, это чрезвычайно яркий пример того, когда имя выдающегося переводчика (С.Маршака) для составителей антологий значит больше, чем наличие другого, явно лучшего перевода, принадлежащего малоизвестному лицу. В нашем случае “малоизвестное лицо” – скандинавист Юрий Вронский. Приведу оригинал и оба перевода.
Оригинал:
***
So we'll go no more a-roving
So late into the night,
Though the heart still be as loving,
And the moon still be as bright.
For the sword outwears its sheath,
And the soul outwears the breast,
And the heart must pause to breathe,
And love itself have rest.
Though the night was made for loving,
And the day returns too soon,
Yet we'll go no more a-roving
By the light of the moon.
Перевод Маршака:
***
Не бродить нам вечер целый
Под луной вдвоем,
Хоть любовь не оскудела
И в полях светло, как днем.
Переживет ножны клинок,
Душа живая - грудь.
Самой любви приходит срок
От счастья отдохнуть.
Пусть для радости и боли
Ночь дана тебе и мне -
Не бродить нам больше в поле
В полночь при луне!
Перевод Вронского:
***
Не бродить уж нам ночами,
Хоть душа любви полна
И по-прежнему лучами
Серебрит простор луна.
Меч сотрет железо ножен
И душа источит грудь.
Вечный пламень невозможен,
Сердцу нужно отдохнуть.
Пусть влюбленными лучами
Месяц тянется к земле.
Не бродить уж нам ночами
В серебристой лунной мгле.
Перевод Вронского, пожалуй, лучше исходного текста, не говоря уже о ходульном переложении Маршака. Впрочем, я ни в коем случае не хочу обидеть Самуила Яковлевича. Бернса и других шотландцев он переводил гениально и непревзойденно. Соплеменники Бернса, читавшие переводы его на русский язык, сделанные Маршаком, уверяют, что они лучше оригинала.
2. Одна поэма – “Шильонский узник”. И то не знаю, нравится ли мне поэма или ее блестящий перевод, выполненный Жуковским. Вообще, Жуковский для русского читателя XIX века выполнял ту же функцию, что серия “Литературные памятники” для нынешнего, и остался в истории нашей литературы как первый великий подвижник перевода на русский язык памятников мировой культуры.
3. Одно драматическое произведение – мистерия “Каин”. Ветхозаветный пафос, облеченный в ризы бунтарства.